Учитель - Страница 59

На секунду замолкаю. Потом опять показываю на Мвангу.

— Нам не надо пугать ногров. Те из них, кто остался сегодня в живых, уже не опасны. С остальными мы разберемся иначе. Если эльфировать пленных и отправить домой, их просто сожрут, не сделав правильных выводов. Но этот… Ты будешь жить, Мвангу! Здесь, в Хортейме! Ты будешь свободен. Но без рук и языка! Не знаю, найдется ли кто-нибудь настолько сердобольный, чтобы накормить тебя хотя бы один раз!

Я поднимаю трепыхающееся тело над головой и…

«Не надо, деда, тебе же больно, не надо!»

— Подожди!

Тикша и Шебур произносят это хором и вместе делают шаг вперед. Смотрят друг на друга. Король кивает, и вор говорит:

— Мы вышли с одними мыслями. Я — сын ремесленника и крестьянки, дворянин и глава ночной гильдии, и Шебур — король и сын королей. Этот ногр заслужил подобную участь. Но… Скажи мне, Йети, если сейчас вернутся эльфы, и искренне протянут вам руку дружбы, что сделает твой народ?

— Пожмем эту руку, — честно отвечаю я, — мы будем очень осторожными, но примем дружбу.

— Не сомневался. У каждого народа свои обычаи. Вы, йети, умеете, когда надо, быть жестокими, но не ожесточаться при этом. Мы этого не умеем. Его соплеменники отрезали бы куски, варили и ели у него на глазах, пока не сожрали бы всего. Мы не едим людей, но не в этом главная разница между нами. Не обязательно питаться человечиной, чтобы быть людоедом. Нам не нужен памятник нашей жестокости, даже временный. И сама жестокость — тоже. Ее и так слишком много. Хорты никогда не должны стать нограми. Пусть он умрет по нашим обычаям. Мы не издеваемся над врагами, мы их убиваем. Отпусти его.

Тикша прав, это его народ. Нет, не так: просто прав. Я бросаю Мвангу на землю и отхожу в сторону. Тикша нажимает спусковой крючок стреломета…

***

— Милорды, я абсолютно убежден, что вы здесь совершенно не причем. Если бы люди сэра Лысто получили такое задание, я бы с вами сейчас не разговаривал. Столь грубых ошибок они не допускают. Это либо какой-нибудь крестьянин из чувства личной мести, либо просто глупая случайность. Предлагаю считать рабочей вторую версию — то, что меня многие не любят и готовы всадить болт в грудь — не секрет, искать кого-нибудь одного совершенно бессмысленно. У нас хватает других срочных дел. Так что, случайность и только случайность! Тем более что таких случайностей сегодня наверняка немало. Эти скорострельные машинки — жуткое оружие!

Герцог, безусловно, прав. Устраивать истерику из-за его ранения не стоит. Конников, раненых болтами стрелометов, сегодня предостаточно, удивительно, что нет убитых. Да и рана его не из числа опасных. Лишний шум совершенно ни к чему.

А дел, причем, срочных не просто много. Медики сбиваются с ног, раненых жуткое количество. Я тоже, в основном, лечу. Люди важнее всего, многим могу помочь только я… Помогают все, кто в состоянии, но всё равно не успеваем.

Непонятно, что делать с выжившими нограми. Во время битвы их в плен не брали, да они и сами не сдавались. Все выжившие ранены, большинство серьезно. Лечить их нечем, как ни старались заготовить медикаменты — на своих бойцов бы хватило. Не лечить? Тогда большинство милосерднее добить сразу. Команды, собирающие раненых, так и делают, естественно, не из милосердия, а совсем наоборот. Точь-в-точь по словам Тикши: не издеваются, а убивают. Помощь уж точно не оказывают: за три часа, что прошли после окончания боя, в лазарет не доставлено ни одного врага. Если пустить это на самотек, пленных не будет. А как-то изменить ситуацию нет никакой возможности, да и желания тоже. Тем более что непонятно, куда их потом девать. За время подготовки к битве стало окончательно ясно, что даже в каменоломнях Гармонта труд заключенных нерентабелен: намного выгоднее вольнонаемные бригады. Работают за деньги, но несравнимо лучше, а кроме того используют порох, который рабам и каторжникам не доверишь…

Необходимо как можно быстрее убрать трупы. По такой жаре разложение начинается очень быстро, а там и до эпидемии один шаг. Проще всего их сжечь. Но тут проблема с поларами. Кочевники хоронят своих покойников в земле, а вождям насыпают огромные курганы. Да еще не где попало, а в особых местах. Но сейчас мертвых много, а до ближайшего такого места сотня миль. Как всё это организовать — непонятно. Лысто и Руян спорят с Великими Ханами, пытаясь убедить похоронить погибших степняков по обычаям хортов…

Куна оттаскивает артиллерию, ему категорически не хватает тягловой силы, все свободные руки помогают медикам. Тут решение находит Стякуж: боевые кони, хоть и не для того выведены, но если очень надо… Пара сотен добровольцев находится.

Собирать по полю болты и стрелы отправили маленьких. Не самая приятная работа для детей, половину снарядов приходится вырезать из тел, но больше некому…

Добыча… Ей решили заниматься завтра, но и тут… не растащили бы. Дело не в жадности, а в возможном недоверии друг другу…

Интерлюдия 3

***

Курган… Смесь обычаев степи и леса… Большой холм из человеческих тел и дров. В основании навал черных тел, густо перемешанных с сухими стволами. Выше только дрова. На срезанной верхушке — тела хортов. В ритуальных нарядах. Погребальный курган. Те, кто внизу, отправятся в Пекло. Верхние — на небеса. Сильный запах нефти: Куна не пожалел запасы от катапультных снарядов, так и не потребовавшиеся в бою. Тишина…

Высокий воин в тяжелом бертаймском плаще с подвешенной на косынке левой рукой подносит факел. Огонь неохотно лижет облитые нефтью бревна и жадно вгрызается в дерево. Через мгновение весь курган полыхает.